Учительская Газета: Язык до Итона доведет

Россиянин впервые возглавил кафедру в самом прославленном колледже Британии

УЧИТЬ СВОЕ ЧАДО в лучшем учебном заведении Англии, коим по праву считается Итонский колледж, — голубая мечта любого амбициозного родителя, ибо Итон — своего рода Сезам, открывающий самые заветные двери как на карьерном поприще, так и в большом свете как таковом. Место это замечательно во всех отношениях: здесь сами стены пропитаны славной историей. Чего стоит один перечень великих имен выпускников колледжа! Герцог Веллингтон, разгромивший Наполеона при Ватерлоо, поэт Перси Биши Шелли, писатель Генри Филдинг, четырежды премьер-министр Гладстоун, наконец, правители Британии — король Георг Третий, король Уильям Четвертый и будущий ее король Уильям Пятый, известный покуда миру как принц Уильям, сын Чарльза и Дианы…

Преподавать в Итоне, читая лекции не просто высокородным и титулованным, но еще и наиболее одаренным, целеустремленным и пытливым студентам, коих тщательно отбирает эта школа из тысяч и тысяч кандидатов, — голубая мечта любого преподавателя. Для 32-летнего россиянина Петра Резникова эта мечта стала явью. С 1918 года в Итонском колледже преподают наряду с латынью, древнегреческим, десятком других языков мира и «великий и могучий» русский язык. Однако за все без малого шесть веков славной истории колледжа русских преподавателей здесь не было никогда. Петр Владимирович стал первым и на сегодняшний день единственным россиянином, которого не просто допустили в святая святых, но более того — назначили заведовать кафедрой. Сегодня Петр Резников слывет в Итоне одним из самых талантливых, ярких и инициативных педагогов. Нахвалиться им руководство колледжа, о чем лично могу засвидетельствовать, не может. Молодой, симпатичный, безукоризненно элегантный в итонской «униформе» — черный пиджак, белая бабочка, серые брюки в полоску — не вдруг и признаешь в этом «сэре» соотечественника!

— Какими же судьбами занесло вас в Итон, Петр Владимирович?

— Судя по всему, судьба моя сложилась точно по пословице «язык до Киева доведет», в моем случае — до Итона. Лингвистика — мое призвание. Я закончил лучшую в Ростове-на-Дону спецшколу, потом поступил в Московский иняз имени Мориса Тореза (сегодня это Московский государственный лингвистический университет) на переводческий факультет. Еще будучи студентом, стал подрабатывать, так как денег, присылаемых родителями на бурную студенческую жизнь, не хватало. Работал по договору в «Спутнике», потом в Моссовете и даже случилось мне однажды попасть в Совмин: когда бывший на ту пору премьером Павлов привез в Москву первую нью-йоркскую биржу, чтобы обучить наших, как биржи открывать, я был приглашен туда переводчиком. Вообще время это, конец восьмидесятых — начало девяностых, было для выпускника-инязовца очень перспективным, поскольку для плодившихся как грибы после дождя частных фирм и кооперативов, нацеленных работать с заграницей, мой диплом был очень и очень востребован. А потому с моим языком без хлеба, надо думать, я бы не остался. Но дело в том, что лично мне было интересно работать не столько с языком, сколько над языком. Поэтому когда я получил приглашение поработать год по преподавательскому обмену на Уэльсе в рамках программы, финансируемой правительством Маргарет Тэтчер, я долго раздумывать не стал. Однако год этот быстро прошел, ушла в отставку Тэтчер, мою программу закрыли — и пора было вроде как возвращаться домой… И вот тут-то вместо того чтобы начать паковать чемоданы, я вдруг взял и уселся за местные газеты с объявлениями по найму. Короче, стал искать в Британии работу…

— Почему же вы решили задержаться или, как принято было в советские времена говорить о «невозвращенцах», остаться?

— Непростой вопрос. Был в моем решении и чисто практический расчет: я понимал, что уровень жизни, который может предложить преподавателю и переводчику Британия, не сравним с тем, что может предложить ему Россия. Но этот довод был не главным, потому что при моих связях в Москве дорога в бизнес мне была открыта и деньги можно было зарабатывать и там. Однако как таковое делание денег меня, по правде говоря, никогда особенно не интересовало. У меня всегда была установка, завещанная мне моим отцом: «Надо, чтобы ты занимался в жизни тем, что тебе нравится, но чтобы при этом тебе еще и платили». Мне же нравилось одно — лингвистика: глубокое изучение языка, познание его до полного совершенства, делающее тебя специалистом экстракласса. Где был наилучший шанс осуществить все это? Конечно же, находясь в стране языка! Моему поколению, я считаю, очень повезло: Горбачев дал нам возможность выбора, открыл ворота. Если бы я в доперестроечные годы уехал из своей страны — значился бы диссидентом или эмигрантом. А сегодня я, живя уже десять лет в Англии, не считаю себя ни диссидентом, ни эмигрантом. Я — гражданин своей Родины, который находится там, где ему нужно, и работает там, где интересно.

— И все-таки где сегодня ваш настоящий дом?

— Наверное, в Ростове-на-Дону. Там мама, да и вообще стены родные. А Итон — что-то вроде служебной командировки, в которую я сам себя откомандировал. Но и в Итоне тоже мой дом. Правда, служебный, выделенный мне как заведующему кафедрой, колледжем. Но здесь — моя семья. Я женат на англичанке, ее зовут Луиз, она, как и я, педагог, преподает в Виндзоре, это по соседству с Итоном. У нас растет сын Яков, ему шесть лет, и он уже получил российский паспорт, который был заверен в нашем консульстве в Лондоне подписью его мамы, что она согласна с обязанностью сына отдать России долг воинской службы, когда придет время.

— Но вы, надо полагать, мечтаете, чтобы, прежде чем отправиться служить в российскую армию, сын по стопам отца пошел учиться в Итон?

— Конечно, мы с женой об этом мечтаем. Однако ни то, что папа преподает в этом колледже, никакие прочие связи и знакомства здесь не помогут. Деньги — тоже. Ибо в эту обитель «яйцеголовых» принимают согласно количеству в мозгу серого вещества.

— С этим лично у вас, стало быть, все в порядке. Но каким образом вы-таки вышли на Итон?

— Наверное, это звучит весьма неправдоподобно, но работу в самом престижном колледже Британии я нашел… по объявлению! Прочитал в газете, что в Итоне есть вакансия (эту газетную вырезку свято храню до сих пор), прошел конкурсный отбор — разумеется, не самый легкий! — и без титула, без блата, с российским дипломом был взят ни много ни мало заведовать кафедрой. Чему, честно говоря, сам до сих пор не верю. Отношение ко мне не только не предвзятое, как можно было бы, наверное, предположить, но исключительно доброжелательное — пожалуй, лучшего не встречал нигде, включая родную страну. Никакого снобизма, никакого высокомерия. Условия труда и быта — просто замечательные.

— Велик ли интерес у итонцев к русскому языку?

— В прошлом году пятьдесят студентов колледжа выбрали своим иностранным языком русский. Это рекорд, раньше такого не было.

— Отчего же вдруг прорезался этот интерес?

— Если честно, то не сам по себе прорезался. Просто я пришел и устроил в Итоне, как я шучу, «красную пропаганду». Ну а мы же, знаете сами, старые пропагандисты! Вот народ и откликнулся! Мы с ребятами проходим курс, рассчитанный на пять лет, всего за шесть месяцев. Я сам составляю программу обучения. И если другие готовятся к сдаче госэкзамена по русскому пять лет, то мои студенты — полгода. Впрочем, вы были на моем уроке и слышали, как ребята говорят на нашем языке после всего лишь пяти недель обучения. Неплохо для начала, не правда ли?

— Не просто неплохо — уму непостижимо!

— Знаете, это еще и специфика итонских студентов: есть здесь такие умные дети, что мне иной раз страшно становится — как это возможно?

— Вы хотите сказать, что они умнее, талантливее наших ребят?

— Как раз этого я бы не сказал. Наши дети по своему интеллектуальному потенциалу дадут кому угодно сто очков вперед. В Итонском колледже есть одна стипендия на годовое обучение для восточноевропейцев, в этом году по ней учится мальчик из России. И все в колледже от него в полном восторге. Но если сравнивать наших детей с их английскими сверстниками, то наши в общей массе выглядят намного старше, в них меньше детского, наивного. Видимо, этому одно объяснение — у нас в России жизнь жестче. Поэтому по умению выживать, по приспособляемости, жесткости и даже по цинизму нынешнее поколение молодых россиян, наверное, вне конкуренции.цинизму нынешнее поколение молодых россиян, наверное, вне конкуренции.

…Знаете, о чем я мечтаю? Чтобы у нас в стране, где-нибудь на московской Остоженке, появился свой Итон. И причем не на деньги паханов, а на государственные средства. Чтобы российский президент решил, что надо свой собственный потенциал создавать — потенциал итонского уровня. Такая вот у меня имеется в голове утопия: создать бесплатный российский Итон для российских детей. А то, что мы все рассылаем своих ребят в учение по заграницам?

— Если бы такой колледж был создан и вас пригласили возглавить его, вернулись бы вы ради этого в Россию?

— Наверное, пока нет. Может быть, со временем, но не сегодня и не завтра. Работать я покуда предпочитаю здесь. Вот пошли слухи, что где-то под Москвой собираются открыть некое привилегированное учебное заведение по типу Царскосельского лицея. Но и в этот «Царскосельский» я не решился бы ехать даже на должность директора. Я знаю, что такое быть учителем в подобного рода заведениях в России. Мои бывшие однокашники работают в элитных российских школах. И только и делают, что отбиваются от «новорусских» родителей: приезжает к ним в школу эдакий крутой папа на шестисотом «мерседесе» и угрожает: «Поставите моему сыну тройку — будете искать другую работу!» Я не хочу, чтобы мне богатые родители диктовали условия. Здесь мне даже принц Уильям не диктует условий. Я, педагог, рассказываю ему, что он, студент, должен делать. Я с ним на «ты», а он со мной на «вы»: для меня он в колледже Уильям, я для него в колледже — сэр. Я просто школьный учитель, но здесь, в Англии, я могу высоко держать голову. И дело не в том, что мне довелось попасть в Итон, — я раньше работал в простых, непривилегированных колледжах и точно так же замечательно себя чувствовал.

Я верю, что Россия изменится — выправится, станет нормальной страной. Возможно, выйдя на пенсию, я вернусь туда. Но на сегодня я чувствую себя на своем месте именно здесь, в Итоне. Я третий год в этом колледже, но все еще ощущаю себя на этапе учебы, мне как новичку все интересно, я во все лезу: «Дайте поучаствовать!»

— Часто ли случается вам бывать в России?

— Каждый год. Вожу своих младших учеников по студенческому обмену, чтобы похлебали итонцы наших щей. Живем в российских семьях, так сказать, с полным погружением в среду. Вот только в очередной раз вернулись из поездки в Питер и в Москву. Но я и в Англии отрыва от Родины не ощущаю. Здесь у меня много русских друзей — знаете ведь, сколько нынче в Лондоне наших! Здесь постоянно гастролируют лучшие наши театры. Наконец, сел в самолет, и через полдня ты дома, это ведь не прежние времена, когда ты уехал — и как отрезал. Я верю, что на определенном этапе жизни у человека может быть два дома. Так что будем считать, что я живу в Ростове-на-Дону, а работаю в Итоне. И мне так нравится.

Ольга ДМИТРИЕВА Итон — Лондон